ТУР ПО МИРУ
Лучший транспорт из Сиены в Перуджу — это междугородный автобус. Он быстрый, комфортабельный, всю дорогу катит по живописной местности и при таких достоинствах еще и дешевый. Проблема лишь в том, что отправляется автобус раз в день, и потому на него желательно не опаздывать. Мы, даже имея билеты, пришли на остановку заблаговременно. Потом стали подтягиваться другие туристы, выстраиваясь в плохо структурированную очередь. Подошла женщина лет пятидесяти, похожая на австралийку, если за образец австралийской внешности принять Николь Кидман, и спросила, какой автобус мы ждем.
— В Перуджу.
Это слово, очевидно, было для «Кидман» новым. Она как-то коряво выговорила — Перужа? и ушла к своему мужу. Через некоторое время вернулась и попросила еще раз повторить название города.
От автостанции у подножья холма, куда нас доставил FLIXBUS, в центр, лежащий на холме, можно добираться пешком, карабкаясь по крутым лестницам и улочкам, или на автобусе.
В былые времена, говорят, «у подножья горы стояли волы, они помогали лошадям и мулам втаскивать наверх экипажи». Сейчас тягловые животные не используются, зато есть интригующий и интересный путь — эскалаторами через остатки крепости, построенной Папой Павлом III в. середине 16 века. Подъемные устройства установлены там в подземных помещениях, напоминающих лабиринт из залов, переходов и переулков с высокими каменными сводами.
В городе есть еще один чудесный транспорт — быстрый фуникулер, называемый мини-метро, но к автобусной станции его вагончики не бегают. Выбрав эскалаторы, мы поднялись до самой верхней точки — площади Италии с прилегающей к ней обзорной террасой. Обходя террасу по периметру и смотря во все стороны, мы глубоко прочувствовали топографию места и ощутили 450 метров перуджийской высоты.
Там же, в сквере, возвышался памятник знаменитому сыну города художнику Пьетро Ваннуччи, который, хоть и не родился в столице Умбрии, считается здесь своим, ведь еще при жизни он прозывался Перуджино, что значит из Перуджи.
Позже мы посетили музеи, хранящие работы мастера, а пока только прошествовали по улице, носящей родовое имя художника- Ваннуччи (Corso Vannucci), где нас ждала арендованная квартира.
Избавившись от чемоданов, мы поспешили назад, на воздух, гулять по крутым средневековым улочкам.
Первой мы увидели нашу знакомую «Кидман», которая сидела в уличном баре и безмятежно потягивала белое вино из запотевшего бокала. Женщина махнула нам рукой, я ей, про себя думая: Как чуднО путешествуют некоторые люди. Едут в город, о котором ничего не знают, а приехав, и узнавать не торопятся. А, может быть, «Кидман» являет собой тот самый модный тренд, который зовется медленным туризмом?
Площадь IV Ноября
Центральная площадь Перуджи представляет из себя красивый ансамбль зданий, окружающих Большой фонтан, который считается одной из главных достопримечательностей города. Это последняя работа знаменитого Никколо Пизано — скульптора и архитектора, основателя школы итальянской скульптуры. Фонтан выполнен Никколо совместно с сыном Джованни Пизано и Арнольфо ди Камбио в 1275–1278 годах.
Вазари в «Жизнеописаниях» сообщает как создавался фонтан. «Когда перуджинцы, благодаря таланту и умению некоего брата-сильвестринца провели из гор Паччано в двух милях от города по свинцовым трубам весьма обильные воды, то Джованни Пизано было поручено выполнить все украшения фонтана как бронзовые, так и мраморные, вследствие чего он и приступил к этому и соорудил три ряда водоемов, два из мрамора и один бронзовый: первый, двенадцатигранный, стоит на двенадцати ступенях лестницы, другой — на нескольких колоннах, утвержденных на уровне первого водоема, а именно в середине, третий же, бронзовый, утвержден сверху и имеет в середине три фигуры и несколько также бронзовых грифонов, извергающих воду во все стороны. А так как это произведение показалось Джованни очень хорошей работой, то он и поставил на нем свое имя».
Замечу, что Вазари приписал здесь все достижения Джованни, ошибочно считая, что Никколо ко времени постройки по старости уже отошел от дел.
Большой фонтан монументален, имеет замечательные пропорции, украшен изумительными рельефами, а бежит ли вода к нему по-прежнему по акведуку или поступает из другого источника мне понять не удалось.
Отец и сын Пизано представили в камне какие-то аллегории и календарь, все 12 месяцев. Любители календарей здесь вспомнят, что видели похожие изображения на фасаде кафедрального собора Лукки и в Ареццо.
Кафедральный собор Сан Лоренцо ориентирован нетрадиционно по отношению к главной площади. Видимо, из-за недостатка места его поставили так, что он обращен к площади южным фасадом вместо западного. Строительство собора, начавшееся в 1345 году, было завершено в 1490-м, но облицовка на внешних стенах по сей день отсутствует. Исключение составляет упомянутый выше южный фасад, в нижней части которого можно видеть полосу декоративной отделки из белого и розового мрамора.
Несмотря на недоделанность, на фасаде присутствует несколько интересных деталей: портал, украшенный маскаронами (1568 г., Галеаацо Алесси и Лудовико Скальца), а выше, за стеклом- деревянное распятие 15 века. Прочитала у Генри Мортона, что «Шестьсот лет назад его поместил сюда канонир, по ошибке выпустивший снаряд в собор в это самое место»
Слева от портала стоит статуя порочному Папе Юлию III, который в Перудже положительный герой. Он восстановил самоуправление города, упраздненное его предшественником, папой Павлом III, чем заслужил любовь местных жителей.
Скульптура в нише — Мария с младенцем, напоминает о событиях современной итальянской истории. Скульптура была установлена в благодарность за спасение Муссолини от покушения 1926 года.
Позже мы посмотрели внутреннее убранство собора, которое немного разочаровало, и на нем я задерживаться не буду. Упомяну лишь диковинную святую реликвию, хранящуюся в перуджийском Дуомо — венчальное кольцо Богоматери.
Палаццо Приори выходит одним фасадом на площадь, а другим, более длинным, на вышеупомянутую улицу корсо Ваннуччи. В нем размещается Национальная галерея Умбрии и два частных музея — Колледжо дель Камбио (Коллегия менял) и Колледжо дель Мерканца (Коллегия купцов). Городские управленцы делят это историческое здание с музеями. В Зале Нотариусов заседает Муниципальный совет и проводятся различные общественные мероприятия, на одно из которых я случайно попала. Но об этом потом.
Палаццо не сразу строилось, а разрасталось чуть ли не целое столетие, поглощая соседние здания, поэтому фасады его не ровные, а идут волной. Самая старая часть дворца обращена на площадь тремя красивыми готическими окнами (над грифоном и львом). Это 13 век.
Как и в случае с рельефами Пизано, оригинальных Грифона (символ Перуджи) и Льва (символ гвельфов) можно посмотреть в Национальной галерее. Правда, «настенные» звери отличаются от музейных одной важной деталью — свисающими с опор мощными цепями. Эти трофейные цепи воинственные перуджинцы в 1358 году притащили из побежденной Сиены.
Сант-Анджело
Изучив площадь, мы с мужем расстались. Он решил позаботиться о хлебе насущном, а я отправилась на северную окраину, к церкви Сант-Анджело по улице, проложенной по старинному акведуку.
Сначала дорога долго спускалась вниз, а потом пошла вверх, так как храм располагался на холме. Самой церкви видно не было, а улочка, к ней ведущая, помучив меня своей крутизной, в конце предательски превратилась в тупик. Дорогу преградила стена, правда, не совсем глухая, а со стеклянной дверью.
Не успела я от такого сюрприза огорчиться, как изнутри к двери подбежал человек. Поняв, чего я ищу, он впустил меня в помещение, которое оказалось корпусом местного университета, и по внутреннему коридору вывел на «большую дорогу» — корсо Гарибальди,
откуда я, перепутав право и лево, попала к средневековым городским воротам, и только потом к своей цели.
Церковь, посвященная Архангелу Михаилу, древняя, построена в V–VI веках и в плане имеет форму ротонды. Мне только однажды довелось видеть похожую цилиндрическую церковь, это была Базилика Святого Стефана на Целийском холме в Риме, где я, кстати, и узнала, что существует ее «двойняшка» в Перудже.
Необычная, «круглая» архитектура продиктовала необычное внутренне устройство — алтарь здесь располагается в центре. Ряд колонн окружает пресвитерий и отделяет его от широкой обходной галереи, на стенах которой кое-где сохранились фрески и мальтийские кресты, которым я нигде не нашла объяснения.
Штопор
На свой холм я вернулась уже затемно. Проникла через закодированную дверь в подъезд и услышала голос мужа. Он разговаривал на лестничной площадке с человеком, собиравшимся заселиться в соседнюю квартиру.
Муж вышел на шум, чтобы одолжить у того, кто шумит, штопор, потому что в наших апартаментах не нашлось, чем откупорить бутылку. Сосед проблему понял, щелкнул ключами, нырнул в открывшуюся дверь, но через минуту вернулся, не обнаружив у себя в квартире… кухни!
Откровенно говоря, отсутствие кухни меня не так удивило, как плохое оснащение нашей квартиры. Быстро, пока еда не остыла, я спустилась в супермаркет Pam, где кассир огорошил меня заявлением, что штопоров в продаже нет, потому что все они распроданы.
Вот те раз!
Несмотря на безвыходную ситуацию, обед с алкоголем все-таки состоялся. Правда, в бокалах плескалось не заготовленное мужем вино, а другое, из бутылки с завинчивающейся крышкой.
Вечером дождь с небольшими перерывами зарядил на два дня.
Прогулки почти отменились, а музеям было отведено больше времени, чем они бы получили в хорошую погоду. К счастью, галереи искусства оказались довольно интересными, и ощущения впустую потраченного времени не осталось.
Этруски
Несколько лет назад мы собирались в Умбрию на машине и должны были жить в пригороде Перуджи Сан-Джованни. Это местечко известно прекрасно сохранившимся гипогеем Волумниев, где мы и намеревалась познакомиться с этрусскими погребальными практиками.
Но та поездка не сложилась, зато в этот раз у нас на пути оказалось сразу несколько «этрусских» городов с историческими музеями.
Археологический музей Перуджи — один из них. Музей старый, основан еще в 1790 году и располагается в бывшем монастыре Сан-Доменико, том самом невзрачном здании, которое часто попадает на «открыточные» картинки Перуджи.
Большую часть коллекции составляют этрусские погребальные урны — источник знаний о многих сторонах жизни древнего народа. На крышке урны часто вырезан реалистический скульптурный портрет усопшего, а на боковой поверхности- сцены битв, гонок на колесницах, жертвоприношений (включая человеческие, как говорит информационный стенд) или изображения мифологических существ. Время от времени встречается змееволосая богиня, напоминающая Горгону и крылатые божества, похожие на ангелов.
Особенно трогательно смотрятся супружеские пары, показанные такими, какими они были в лучшие годы их совместной жизни.
Осмотрев огромное число урн и несколько саркофагов из разных некрополей, а также бронзу, ювелирные украшения и выставку современных изделий, вдохновленных стариной, мы покинули музей, в общем довольные посещением.
Национальная галерея
Национальная галерея Умбрии — это очень большой музей, организованный необычно. От кассы внизу посетителей направляют на третий этаж. Ранние вещи размещены там, оттуда естественно и начинать обзор, постепенно спускаясь вниз к Перуджино и Пинтуриккио. Ну, а если интересует только Перуджино, наверное, можно, оставаясь на уровне кассы, к нему напрямую пройти.
В наши цели «срезать углы» не входило. Наоборот, зная, как много в галерее прекрасных картин, мы настроились идти длинным путем, предложенным музеем.
В первых парадных и просторных залах экспонируются деревянные распятья, скульптурные группы и алтари 13 и 14 века.
Потом зрители плавно перетекают в следующее столетие.
И наконец, Перуджино.
Пьетро Ваннуччи (1450- 1523), известный как Перуджино, был одним из наиболее успешных и влиятельных художников итальянского Возрождения. Алтари, фрески, портреты Перуджино привлекали своей нежной прозрачной красотой и римских пап, и светских правителей. В юности на Перуджино смотрели, как на равного Леонардо да Винчи, а на вершине карьеры, в 1502 году, он — «лучший мастер Италии».
Но, как говорит пословица, всю жизнь в одной шкуре не проживешь.
С приходом новых великих — Микеланджело и Рафаэля — в первом десятилетии 16 века слава Перуджино начинает угасать. Художественные вкусы публики как-то очень быстро поменялись. Перуджино не получает больше престижных заказов. Если верить Вазари, мастера критиковали за то, что он «использовал фигуры, уже встречавшиеся в других его произведениях» и даже «оскорбляли и поносили в сонетах».
На сегодняшний день творчество Перуджино получило самую разностороннюю оценку. Я из его поклонников.
Капелла Сан Северино
Думая о Перуджино, мы поднялись к самой высокой точке города — Капелле Сан Северино. В капелле сохранилась роспись, над верхней частью которой в 1505 году работал молодой Рафаэль, а над нижней — его престарелый учитель Перуджино. Если верить Вазари, Перуджино завершил начатую учеником фреску, когда Рафаэля уже не было в живых.
Колледж дель Камбио (Коллегия менял) и Зал Нотариусов
Большой удачей Перуджино стали исполненные в 1496–1500 годах фрески в Колледже дель Камбио в Перудже. Сейчас Коллегия менял превращена в музей, где, кажется, наложен запрет на фотографирование, но я уточнять не стала и сделала несколько снимков.
На фресках этой комнаты хорошо видно, за что Перуджино хвалили (за краски и свежесть тонов) и за что ругали (за многократное повторение одних и тех же композиций и фигур).
Помимо Коллегии менял и Коллегии купцов, куда нужно покупать недешевый билет ценой €10, туристы охотно посещают Зал Нотариусов, где вход свободный.
Поход к Нотариусам с намерением полюбоваться фресками мастеров школы Пьетро Каваллини был и в наших планах, но погода все перепутала, и мы вбежали в красивый зал совсем не по плану, а спасаясь от дождя.
Внутри об искусстве сразу же пришлось забыть. Какие уж там фрески — помещение заполнили поклонники современной моды.
Свободных мест в зале было достаточно. Чуть-чуть сожалея о недоступных фресках, мы заняли кресла у прохода и включились в происходящее — слушали выступления создателей костюмов и смотрели, как живые модели демонстрировали наряды.
Было забавно оказаться в «лаборатории», где рождаются юбки, брюки и платья следующего сезона. Запомнились вещи красивые и несуразные, странных пропорций, как бы «с чужого плеча».
Я окончательно уверилась, что в моде носить не свой размер, когда на сцену пригласили дизайнера «Прадо». Синьор Прециотти был облачен в костюм, который мог бы иметь гоголевский Собакевич — «рукава длинны, панталоны длинны».
Я знаю, что дизайнерская одежда не для жизни, но будучи человеком старой закваски, постоянно об этом забываю.
На этом все о немного мрачном, но по-своему очаровательном городе, который стоил визита и трех дней пребывания.
Похожее:
