ТУР ПО МИРУ
Предисловие
Путешествия в страны далёкие и экзотические уже давно стали неотъемлемой частью моей жизни, той самой приобретённой потребностью, которую принято относить к категории духовных. Но иногда, для удовлетворения этой потребности вполне достаточно сесть за руль собственного автомобиля, проехать километров этак двести пятьдесят или триста, и увидеть новый удивительный мир.
Я периодически практикую такие короткие путешествия, как и на этот раз.
Ровно год назад состоялась наша семейная вылазка в соседнюю Карачаево-Черкесию, а именно в посёлок Нижний Архыз, позволившая прикоснуться к тайне лика Христа на скале, научным достижениям астрофизической лаборатории и истории средневекового Нижне-Архызского городища.
Под личиной последнего скрывается столичный Маас, некогда крупный город, административный и духовный центр древнего аланского государства, ныне заброшенный и почти забытый. По итогам того путешествия я подготовил материал «Нижний Архыз. Лик на скале», основное внимание уделив мистике наскального изображения, а историю аланских храмов пустил лишь задним фоном.
А ещё годом ранее случилось чуть более дальнее, но тоже в пределах Северного Кавказа путешествие в Северную Осетию. Результатом той поездки стал материал «Северная Осетия: в поисках аланского следа» в коем я пытался разобраться, кто такие древние аланы и как они появились на землях Северного Кавказа.
Вообще это замечательно, когда информационные потоки, привезённые из разных поездок, складываются в единую картину, как-бы дополняя друг друга.
Поездка этого года снова в Карачаево-Черкессию, но на этот раз в направлении Карачаевска. В окрестностях этого города расположились ещё два тысячелетних аланских храма: Шоанинский и Сентинский, и вот именно их я планирую сделать главными героями нынешнего материала.
Вперёд по дороге, которой нет
Ближе к Карачаевску выезжаем на Военно-Сухумскую дорогу, по которой когда-то можно было добраться в Сухум.
Дорога в этом направлении существовала даже в античные времена, когда Чёрное море называли Понт Аксинский, а на территории нынешней столицы Абхазии находилась греческая колония Диоскурия, а позже римская крепость Себастополис.
В средние века здесь пролегала одна из ветвей Великого Шёлкового пути, предоставленная Византией и Хазарией под контроль христианской Алании, чтобы та выступала несокрушимой преградой на пути арабов, распространявших по миру ислам.
Через столетия дорога именовалась Турецкой тропой, по ней османы снабжали оружием подконтрольных им горцев.
В современном же варианте Военно-Сухумская дорога спроектирована геологом Иваном Мушкетовым, а построена в период с 1895 по 1903 годы.
Тогда она соединила Черкесск и Сухум и стала самым коротким трактом, что вёл из Северного Кавказа в Причерноморье.
Автомобильное движение по Военно-Сухумской дороге было открыто в 1944 году, и связан этот факт с трагическими событиями изгнания карачаевцев из своих родных мест и передачи их территорий в состав советской Грузии под именем Клухорского района. В середине 50-х одиозное решение о передаче земель Грузии отменили одновременно с реабилитацией репрессированных народов, а автомобильная трасса продолжала функционировать по своему прямому назначению вплоть до развала СССР, покуда не случилась война.
Сразу за Клухорским перевалом начинается печально знаменитое Кодорское ущелье, переходившее в активной фазе грузино-абхазского конфликта от одной противоборствующей стороны к другой. Сейчас всю трассу контролирует Абхазия, но движения по ней по-прежнему нет.
На абхазской стороне дорога в ужасающем состоянии, чтобы её преодолеть необходим полноприводный внедорожник и навыки экстремального вождения (в сети имеется видео, подтверждающее это).
У абхазов на ремонт денег нет, а в России они при желании найдутся, но для подобного инвестиционного проекта необходимо политическое решение, которое на данный момент не принято.
Вот, например, трасса через Кавказский хребет из Владикавказа в Цхинвал, из Северной Осетии в Южную, в ещё одно проблемное политическое образование, в великолепном состоянии, лично тестировал. А в Абхазию перевозка людей и грузов через Клухорский перевал невозможна, соответственно, там и пограничного перехода нет. Почему на абхазской стороне не приведут дорогу в порядок не скажу, очевидно, какие-то политические моменты.
Как результат, ныне Военно-Сухумская дорога ведёт только в Домбай, и никакая она не военная, а исключительно туристическая.
Село в Карачаево-Черкесии, названное в честь известного осетинского поэта
Местом нашей дислокации стала частная гостевая резиденция на окраине Карачаевска, представляющая собой отдельно стоящие домики на закрытой территории с общей большой кухней, оборудованной всем необходимым.
Туда хорошо приезжать шумной компанией друзей, чтобы весело провести время на лоне природы. Мы же оказались только вдвоём, одной семейной парой, а главной целью визита, среди прочих, выбрали знакомство с древними христианскими храмами.
В первый из них — Шоанинский храм, отправились ранним субботним утром, что пришлось на последние числа марта. Для этого снова выехали на Военно-Сухумскую дорогу (уж не обессудьте, по-прежнему буду называть эту трассу именно так) и отправились в обратном направлении, откуда приехали вечером предыдущего дня.
Мы двигались, ориентируясь на грузную останцовую скалу, именуемую как Шоана, высотой 1130 метров, что нависает над Военно-Сухумской дорогой и над осетинским Селом имени Коста Хетагурова.
На юго-западном склоне этой скалы расположился средневековый православный храм 10–11 веков, который мы и намеревались посетить.
Я про него обязательно расскажу, ибо, ради этого храма мы туда и приехали.
Но сначала про осетинское село, называемое местными для простоты «Осетиновка», это тоже интересно, потому как, напоминаю, что мы не в Осетии, а в Карачаево-Черкессии, так откуда тогда там осетины.
Осетины пришли в эти места в 1870 году. Это были безземельные крестьяне, которым долина у подножия горы Шоана явилась более привлекательным местом обитания, чем их прежнее в Нарском ущелье.
Предводителем переселенцев был Леван Хетагуров, отец Косты Хетагурова, на момент переселения обычного подростка, но в скором будущем поэта.
Насколько я знаю, Коста Хетагуров самый знаменитый осетинский поэт. Честно говоря, его творчество как-то прошло мимо меня, хотя имя, безусловно, на слуху, приходилось слышать не раз.
Устыдившись, перед написанием этого текста прочитал пару-тройку нетленок Косты Хетагурова, и даже небольшой отрывок и вам приведу:
«Я не пророк… В безлюдную пустыню/ Я не бегу от клеветы и зла…/ Разрушить храм, попрать мою святыню /Толпа при всем безумье не могла…»
Стих «Я не пророк» (1894)
Населённый пункт, в котором вот уже столько лет компактно проживают осетины, изначально именовался как село Георгиевско-Осетинское, но с 1939 года официально был переименован в Село имени Косты Хетагурова. Меня удивило, что село Нар в Северной Осетии, где родился поэт и провёл детские годы, сохранило своё историческое название, а селение за пределами Осетии, куда больной чахоткой Хетагуров вернулся, чтобы в 46 лет умереть в отчем доме, названо в его честь.
Могилы поэта в селе этом нет, он уже давно перезахоронен во Владикавказе, около Осетинской церкви.
В настоящий момент Село имени Косты Хетагурова, в коем проживает чуть менее трёх тысяч человек, это фактически пригород Карачаевска.
Неподалёку от него, но на другом берегу Кубани расположен карачаевский аул Новый Карачай, несколько дальше, уже по эту сторону реки, стоит русский посёлок Орджоникидзевский, а прямо напротив него черкесский аул Хумара.
Вот такая вот полиэтническая дислокация населённых пунктов, что для Северного Кавказа, в принципе, характерно.
Шоанинский храм, где почитают Уастырджи
Сразу за Осетиновкой свернули с Военно-Сухумской дороги влево и уже по грунтовой дороге, берущей круто вверх, отправились в направлении храма.
Шоанинский храм возведён во времена средневековой Кавказкой Алании к тому времени, принявшей христианство от Византии. Поэтому крестово-купольный Шоанинский храм классический образец византийского культового зодчества.
Скорее всего, этот культовый объект возводили непосредственно византийские мастера, а если и местные, то под их пристальным руководством.
Тропа ведущая к храму огибает некие развалины.
Эти строения возведены относительно недавно, гораздо позднее самого храма.
В конце 19-го, в начале 20-го веков в разрушенных ныне постройках жили монахи из Александро-Афонского Зеленчукского монастыря, там располагался их уединённый скит и даже небольшая церковно-приходская школа. Почему в 20-х годах 20-го века скит и школа пришли в запустение, думаю, понятно. Наступила эпоха воинствующего атеизма со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Радует то, что в настоящее время сам Шоанинский храм восстановлен и считается действующим.
Мы прибыли к храму рано утром, причём настолько, что на его территории не было никого. Под словом никого я имею в виду не только прихожан или туристов, но и священнослужителей или хотя бы церковного сторожа.
Однако храм был открыт, только входная дверь прикрыта на щеколду. Я знал, что за храмом постоянно никто не следит, но заходить в него можно в любое время, как только вы там оказались. Отодвинув щеколду, мы вошли во внутрь, оставшись один на один с храмом, да не простым, а одним из старейших христианских храмов на территории нашей страны.
Скажу, что данное обстоятельство потрясло невероятно: шокировал, конечно, возраст храма, но больше доверие к человеку в него входящего.
Шоанинский храм украшен не столько богато, сколько стильно: в алтарной апсиде иконы, на стенах из серого камня видны следы фресок, в специально отведённых местах подсвечники, чтобы поставить свечи, одни за здравие, другие за упокой.
Храм небольшой, можно даже сказать миниатюрный.
В полном уединении и умиротворении проведя в нём некоторое время, мы вышли через заднюю его дверь, также прикрытую на щеколду. За ней был обнаружен гребень скалы, оборудованный мостиком и беседкой, с которой открывался величественный вид.
Беседка параллельно выполняет функции звонницы. Бить в колокол дозволено любому желающему, во всяком случае так утверждали информационные источники, найденные при подготовке к поездке. Воспользовавшись случаем, ударил в колокол и я, вынудив звон раздаться по округе.
Это был мой первый опыт подобного рода.
Колокольный звон, в этом случае, не призывал верующих на церковную службу, не соответствовал установленному регламенту, но отправлял в окружающее пространство положительную чистую энергию, во всяком случае, мне очень хотелось в это верить.
В Шоанинском храме периодически проводятся богослужения. Я так понимаю, обязательно по религиозным праздникам, возможно в воскресные дни или по особым случаям. Основные прихожане жители осетинского села, что расположено у подножия Шоана.
Как известно, большая часть осетинского народа относят себя к православной вере, а особо почитают они Святого Георгия, коего именуют по-своему «Уастырджи».
Рядом с развалинами скита видели изображение Уастырджи верхом на коне, выбитое на черной мраморной плите.
Посидели рядом с ним на лавочке, насладились моментом и поехали дальше, тем более что к этому времени на храмовой территории стало слишком многолюдно.
Туристические автобусы подвозили многочисленных отдыхающих из Домбая или Архыза. Шоанинский храм явно пользуется популярностью, и это оправдано: красивое культовое сооружение в невероятно живописном месте, окутанное многовековой историей.
Сентинский храм, возможно, древнейший христианских храм на территории России
Далее нам предстояло спуститься с Шоана и отправиться к его собрату и ровеснику — Сентинскому храму.
И пусть путь не долгий, примерно 25 км, но прежде всё же решили подкрепиться. Решение то было продиктовано не голодом, обеденное время ещё не наступило, но желанием отведать местное осетинское кулинарное чудо -цахараджын, пирог со свекольной ботвой и сыром.
Перед поездкой бывавшие здесь товарищи советовали обязательно отведать именно этот вид осетинского пирога. Теперь и я бывалый и настойчиво рекомендую сделать это, оказавшись у подножия Шоана. Как раз в этом месте будет легко найдена кафешка национальной осетинской кухни, примета: привязанный перед входом в кафе ослик.
Ассортимент заведения, среди прочего, предполагает великолепнейший цахараджын.
Чтобы попасть в Сентинский храм, следует снова выехать на Военно-Сухумскую дорогу, но уже выбрав направление на город Теберду, к курортному Домбаю. По пути окажется Карачаевск, этот населённый пункт трасса пронизывает насквозь.
Мы провели в этом небольшом городе, районном центре, почти два дня, и я мог бы высказать о нём свои впечатления. Но в текущем материале места для него уже не будет, а затевать новый ради одного Карачаевска, думаю, не стоит. Так кину отдельные виды и небольшие комментарии к ним.
Слияние Кубани и Теберды отмечены скульптурой «Горянки», установленной там в 1966 году.
Это место — развилка дорог, оформленная кольцом, нам направо, вдоль реки Теберды, через центр Карачаевска на Домбай, не перепутайте.
Проезжаем по центральной улице районного центра Карачаевска, название которой, рудимент давно ушедшей эпохи, но до сих пор встречается повсеместно. Признаюсь, этот топоним меня малость бесит, настолько, что даже не буду его озвучивать.
Но улица эта смотрится уютно в своей провинциальности, а живописность ей придают подступающие с обеих сторон скалистые горы.
Город кончается быстро, не успеет прискучить. Проезжаем аул Джингирик, чуть более тысячи жителей, приметный стоящей у трассы мечетью: стены из силикатного кирпича, минареты из ажурной жести, строение явно возведено в 90-х, узнаваемый стиль (к сожалению, фото не имею, хоть и проезжали мимо несколько раз).
Далее по трассе несколько населённых пунктов, а если быть точнее четыре, объединённым словом «Теберда», заимствованным от названия реки, вдоль которой они расположены. Чуть позже в этот день мы доберёмся до главного их них — курортного городка Теберда, но на данный момент нам нужна — Нижняя Теберда, село, основанное карачаевцами в 1870 году и известное до 1926 года как Сынты.
От старого названия села получил своё наименование Сентинский храм. Чтобы увидеть его, сворачиваем с трассы после Нижней Теберды направо.
Грунтовая дорога берёт круто вверх к скалистому отрогу горы Бруш-Серты, высота 2361 метр.
У подножия этой горы дежурят местные на внедорожниках, предлагая услугу доставки к храму тем, кто не хочет рисковать своей машиной. Считается, что подъём к этому храму более сложен, но по мне так нормально.
Три километра по горной дороге, думаю, преодолеет любое авто и мотоцикл, во всяком случае, по сухой погоде точно.
От парковки к храму тоже придётся немного пройти пешком, но дорога недолгая и понравится невероятно.
Всё дело в открывающихся видах, полный восторг, градус которого достигнет максимума при появлении храма.
Сентинский храм небольшой по размеру и вроде бы незамысловатый по форме, но при этом, наверное, самый эффектный их тех, что я видел на землях Алании.
Именно самый эффектный, что вовсе не означает, что самый красивый. Хотя в его конструктивной простоте и есть своя красота.
Изначально храм представлял собой башню в форме креста, но позже, в разные периоды, с большим разбросом по времени, к ней были пристроены небольшие по размеру притворы.
Прочитал, что на внутренней стене храма ещё в 19-м веке обнаружили следующую надпись, приведу её с сокращениями:
«…освящен, обновлен храм… 2 апреля… от сотворения мира в 6473…»
Получается Сентинский храм освящён по нашему летоисчислению в 965 году. Но слово обновлён свидетельствует, что построили его ещё ранее. Точную дату установить, вряд ли, возможно, но по косвенный признакам и историческим параллелям предполагают в 910–20 годах.
А что это означает? Так всё очень просто. Сентинский храм, очевидно, самый древний из христианских храмов, что встречаются на территории России. Его возвели по случаю первого крещения Византией князя средневековой Алании, и с того момента начался отсчёт её христианского этапа.
Если это так, а это скорее всего так, совершенно непонятно, такое непотребное состояние древнего храма.
Он заброшен, а окна и двери его заколочены грубыми досками.
Еще за полгода до нашего там появления была возможность попадания внутрь, сейчас это невозможно. Но это может и к лучшему, хоть какая-то защита от вандалов. Я видел видеообзоры внутреннего состояния храма, весь этот ужас, когда поверх старинных фресок были намалёваны надписи: «Здесь был Азамат» или «Я люблю тебя Фатима». Точность формулировок не гарантирую, но для свидетельства фактов вандализма это и не важно.
Шоанинский храм восстановили и поддерживают в достойном состоянии осетины, христиане по вероисповеданию, это во многом их частная инициатива. Вокруг Сентинского храма исключительно мусульманские карачаевские поселения. Я понимаю, что большинству местного населения нет дела до столь ценного исторического объекта и они мало, что про него знают.
Но где в этой истории государство, со своими декларациями о необходимости защиты исторического и архитектурного наследия, возможностями и деньгами?
Этим вопросом-восклицанием я завершаю свой репортаж. Смотрели мы в тот день зверушек в вольерах Тебердинского заповедника и даже пытались проникнуть в так называемые «сырные пещеры», но оставлю это за кадром.
Мы ехали в те края, чтобы увидеть древние храмы, и мы их увидели
Похожее:
